Город Анадырь имеет все атрибуты большого города, но в маленьком виде. Застроен он, в основном, пятиэтажными домами, все они покрашены в весёлые цвета – красный, синий, жёлтый и проч. Такая простая мера, как покраска домов, сделала город веселей многих иных северных городов и посёлков. Впрочем, внутри подъезды выглядят обычно, по-северному, без прикрас. Домов выше пяти этажей в городе не видно. Все дома стоят на ножках высотой 0,5-1,5 метра, под домами – пустоты, ветер и некоторые трубы.
В городе замечен один супермаркет («Новомариинский») и несколько десятков магазинов, как съедобных, так и вещевых. Цены на еду создаются следующим образом. Всё, что можно привезти пароходом, и долго хранится (крупы, консервы), привозится с июля по ноябрь и стоит относительно приемлемых денег – каждый килограмм наценивается рублей на 60. То есть, например, сахар стоит 120 рублей за кило, картофель, морковка и т.п. – порядка 90 (это привезли последним осенним пароходом, потребляйте, пока не кончилось!). Консервированные овощи, огурцы, капусты, помидоры, в железных и стеклянных банках, стоят раза в два больше, чем у нас в России. Отностельно недорогое мороженое (может быть потому, что не требует особых условий хранения, положил на улицу или в холодный склад и храни себе). А вот те фрукты, которые могут испортиться, помёрзнуть, протухнуть, или же кои поспевают после того, как с Владивостока отправится последний пароход (в конце октября), -- эти фрукты везутся самолётами и тут каждый килограмм уже «золотой». Бананы – 490 в супермаркете, мандарины – 650 руб/кг, всё прочее -- что везётся самолётом – также 700, и выше. К весне, когда съедятся калории, привезённые пароходом, -- будут довозить самолётом что позаканчивалось и каждый свежий продукт тоже будет 600 р/кг и выше. Сахара, перловки, риса, варенья и джемов, гречки хватит до лета, их завезли, вероятно, достаточно (цена – вдвое от московской). Производители еды – в основном Западная половина России. Самый почти дешёвый найденный продукт – «Ноги Свинные» (так на ценнике), 120 руб/кг. Отчего такие дешёвые, не знаю, может они своим ходом идут с Большой Земли? Рыба есть тоже не очень дорогая, пищевые свойства и рыбы, и "свинных ног" не изучались, не знаю кто их тут покупает вообще.
Маленькие магазины дороже, чем супермаркет, но ненамного. Зато они часто круглосуточно открыты. В одном магазине видел гречу по 50, это вообще почти бесплатно для местности этой. Еда есть некоторая с Южной Кореи – коктейли «Милкис», «Золотой майонез» и прочие, стоимость двойная+ от корейской розничной. А вот продуктов из соседней Америки не видно.
Салоны связи «Связной», «Евросеть», «Мегафон» тут тоже выросли, хоть тут и не евро... Так как мобильные телефоны и всякие современные игрушки – не тяжёлые, цена на них вполне адекватная. Может это ещё докризисный завоз. В целом, мобильный телефон можно купить за 1500 руб (всего $20), трёхсимочный – за 2000 ($30), билайн-модем за 1000, а цены на планшеты и т.п. не представляют интереса для читателей, не поедете ж вы в Анадыре планшет покупать. Есть в городе банки и обмен валюты, курс $$ такой же большой, как и на материке – более 70 рублей за доллар, хотя тут до Америки ближе, могли бы и подешевле доллары подвезти, с Аляски-то! Я понимаю -- к нам в Москву их везти накладно, так хоть анадырцам подкинули бы со скидкой!
На другом берегу лимана – в посёлке Угольные копи – много маленьких магазинчиков. Ценообразование примерно такое же, некоторые объекты дороже, например, снежок и кефир анадырского завода, стоящие в Анадыре 150, тут видел уже в продаже за 210. (В связи с тем, что полезные (т.е.дешёвые продукты) на Чукотке не были почти обнаружены, я перешёл к потреблению более вредных (т.е. дорогих) продуктов.)
Что же касается предметов непостоянного спроса, т.е. тех, на которых может найтись покупатель, а может и не найтись покупателя – такие рискованные товары на Чукотку не поступают вовсе, и нуждающееся заказывают их по почте или же привозят сами с Большой Земли. Впрочем, для предметов дорогих и компактных, стоимость провоза-пересыла тут не так велика, как в предметах картофельных или банановых. Поэтому в целом, анадырец на свою зарплату (также повышенную) обставит квартиру лучше и современней, чем житель Тамбова или Смоленска. А вот продукт у него в холодильнике будет менее разнообразен, чем у коллеги-протетария средней полосы России или Украины. Именно берём холодильник (не морозилку и не шкаф, ведь крупы и макароны у всех одинаковые). .
В Анадыре есть несколько памятников. Имеется статуя Владимира Ильича Ленина, он стоит перед Дворцом детского творчества (бывш.Дом Пионеров).. Также несколько лет назад появилась крупная скульптура святого Николая, находится она прямо перед деревянным храмом. Тот храм, говорят, единственный такой большой деревянный храм, стоящий на ножках на вечной мерзлоте. Внутри – я зашёл – было пусто, безлоюдно, но из алтаря доносились звуки церковной службы (может быть там один священник и был). Внутри храма была вешалка для одежды, и на ней надпись: «Вещи прихожан, которые сейчас молятся… НЕ БРАТЬ!» И вторая: «За оставленные вещи храм ответственности не несёт!» Да, вероятно требуется вводить просвещение законом Божьим в сей чукотский край, раз такие надписи имеют место, значит, нужно просвещать. – Замечено и культовое учреждение меньшего размера.
Памятник установителям Соввласти на Чукотке, и монумент ветеранам ВОВ, тоже присутствуют. И стела «Новомариинск / Анадырь». И памятник основателю Анадыря (Новомариинска) в XIX веке. Всего же пара основных улиц, Ленина и Отке, и несколько второстепенных.
Город холмистый, то вверх, то вниз устремляется. Улицы охлаждённые, есть светофоры, много довольно машин (на душу населения). Вчера была идеальная погода, около -25 градусов и почти без ветра. Я целый день ходил по городу А., фотографировал, пока не стемнело, а заходит солнце в 14 часов с чем-то. При случае покажу фотографии. Потом пошёл в супермаркет, купил себе продуктов для еды и для исследования
(Включая мюсли. С мюсли вышла незадача. Я взял небольшой пакетик мюслей (400 гр.), на котором было, как оказалось, написано, что они очень живые. «Жизнелюб», «Стиль жизни», «Живая еда» и «Живой продукт» -- сразу все эти надписи присутствовали на этикетке. Вещество было порождено не на Чукотке, а в подмосковном в городе Реутов. Когда я их залил кипятком, по помещению разнеслась такая вонь, что я удивился, попробовал, понюхал и выбросил получившуюся массу. Может вода не та? Аккуратно вскипятил ещё воды, залил ещё раз – вонь опять разнеслась, не стал есть и выкинул весь пакет. Тоже мне «живой» продукт. Даты выпуска нигде на пакете не было видно. Это ж умудриться надо, такой вечный продукт испортить!)
…пообедал всеми остальными продуктами, и пошёл в бибилотеку, где вчера состоялась моя 2-я лекция. А оттуда меня забрал человек по имени Владимир, представляющий здесь Российское Географическое Общество, он же руководитель детско-подросткового клуба путешествий, чтобы я выступил перед школьниками вечером. Школьников пришло всего трое, поэтому наиболее интересен был рассказ самого Владимира о его жизни, вот основное (в сокращении):
«Я приехал на Чукотку сразу после армии, в 1971 году. Летел более недели с пересадками (самолёт заправлялся, ждал погоды) в: Амдерме, Хатанге, Черском. И прибыл в Анадырь. То был тогда ещё не город, посёлочек. Немного деревянных бараков, домики деревянные, балки – они часто горели тогда. Предлагали мне работать водителем, но я напросился в тундру геологом. И так было там хорошо, что я сразу влюбился в этот край, такая чистота, красота, запах какой! Много лет работал геологом, а потом – моряком на судне. А Чукотка тогда хорошо обеспечивалась. В Ростове, например, вы ещё не помните, а в магазинах ничего не было, только например колбаса китовая, чёрная такая. В Донбассе получше было тогда снабжение, в Донецке, Луганске. А на Чукотке было всё хорошо, разные продукты, одежда. Зарплата была тогда, вы наверное даже не понимаете, целых 1200 рублей в месяц, советских рублей. Но на «материке» я ничего не мог купить важного на эти деньги, ни квартиру, ни машину – на всё очереди были огромные. Поэтому можно было летать в отпуск в Москву – билет стоил 200 рублей на самолёт – или в Сочи, и там гулять. Ну а завоз северный был тогда мощнее, чем сейчас, доставлялось много грузов, развивали Чукотку активно. Постепенно город стали обстраивать, город при мне вырос, самолёты стали напрямую летать в Москву. Так и росло всё до 1980-х годов. А потом всё запустили. И Абрамович сей, также показухой больше занимался, не было настоящего развития региона. Но мне нравится этот край, тут замечательные люди и природа невеоятно красивая. Если приедете весной или летом, когда день длиннее увидите во всей красе»
Владимир также сообщил мне о трудностях, которые возникают в связи с приглашением сюда иностранецев. Так например одни иностранцы были приглашены им, и были в пос.Провидения, откуда он улетел в Анадырь, а те остались ещё на день и потом улетели тоже. Так погранцы сделали большой нагоняй приглашающему – как так он посмел оставить «своих» иностранцев без сопровождения? И другие случаи, связанные с пограничниками, поведал он. В общем, пограничники имеют тут существенную власть над населением и хотят контролировать всё и всех. Особенно иностранцев!
Заставший далёкий расцвет Чукотки, Владимир не возлюбил Р.Абрамовича, губернатора Чукотки в 2000-2007 примерно годах. А вот другие граждане относились к бизнесмену-губернатору хорошо. Но подробно тема эта (Абрамович и Чукотка) не может быть мной освещена за недостатком информации, думаю что в интернете об этом мегабайты написаны и без меня.
Итак! Вкратце: я заночевал в Анадыре (квартиры тут хорошо отапливаются, не в Магаданской гостинице), а утром пошёл досматривать город и фоткать. Поднялся нехороший ветер, похолодало, мороз под -30, но ветрит, как будто под -40. Я зашёл в офис «Нортоко» попрощаться с Евгением Басовым и передать ему, что иностранцы, которые хотят посетить Чукотку и не могут получить пропуск, грустят. В числе этих грустных, известный нам поляк М.Мильчарек: ранее он уже получил пропуск и был тут пять лет назад: от Эгвекинота до Черского он добрался летом (а я писал об этом), -- а теперь вот не дают ему пропуск. Тут не просто погранзона, а ТЗИ – территория, закрытая для иностранцев. Тов.Басов сказал следующее (в кратком изложении):
«Я сам желаю, чтобы исчезла эта пограничная зона, чтобы больше людей приезжали на Чукотку. А так, что он хочет, чтобы упростился режим, я ему тоже отвечу шуткой: пусть они нам санкции отменят! Да, это не в его компетенции, я понимаю. Но и не в моей. Пограничники – если я делаю кому-то разрешение – будут считать, что я за человека этого несу ответственность. 99,9% людей, которые путешествуют по Северу, они хорошие, отличные люди. Но возможен 0,1%, из-за какого-то человека. который полезет не туда, у меня будут неприятности! А как мне работать, если у меня будут неприятности с пограничниками? Поэтому я предпочитаю перестраховаться, или пусть мы с ним вместе сходим, это будет конечно платно для него, но я буду спокоен. А если он хочет иначе, пусть теребит кого-то из местных жителей, пусть ему сделают частное приглашение». – Примерно так сообщил он.
Попрощавшись с Евгением, я стал покидать город Анадырь. Некоторые мои книги остались в библиотеке в подарок, чтобы сохранялись тут веками в вечной мерзлоте. На этот раз я отправился на переправу пешком, чтобы переехать автостопом в Угольные Копи. И сфотографировать зимник и езду машин, снегоходов по этому льду при свете дня. Но такой мерзкий пошёл ветер, что пока я шёл до переправы, уже не был сильно доволен (хорошо, подвезли «самостопом» до выезда на лёд). Как оказалось днём «в Угольках», мороз -33 градуса с средним ветром, ощущается как -43, дети малые даже в школу не пошли, занятия в школах у детей отменили.
Пошёл, поофотографировал зимник, хотя на холодном ветру это было не очень удобно, руки и фотоаппарат подмерзали попеременно. Кстати, сегодня в Анадыре от холода произошло следующее, вовсе небывалое в моей жизни явление, вот почитайте. Сегодня, 23 дек.2015 г, телефон мобильный у меня в кармане подмёрз, и при неудачном движении вывалился из кармана, и сам позвонил в город Момбаса (Кения). Это глупейшее (и платное) событие тем более удивительно, что африканский № в Момбасе у меня стоит никак не первым в телефонном справочнике. Это, можно подумать, специальный крик о помощи самого телефона: «ааа! Заберите меня отсюда! Хочу в Африку!!» -- Момбаса мне перезвонила, я извинился и сказал, что я её не набирал, а потом посмотрел ах! Самодеятельность телефона!
Ну, прошло минут двадцать, и автостоп вскоре удался, хотя почему-то не все машины останавливались (один водитель даже проезжая открыл окно и выругался на меня). Дорога через лиман была достаточно ровной. Через некоторое время поймался пустой УАЗик, который довёз меня до самых дверей библиотеки Угольных Копей, а я подарил ему (водителю) книжку «ПВП».
Я прибыл в Угольные Копи ещё засветло (в 13:30) и успел ещё побродить по посёлку, сфотографировать некоторые здания и пейзаж. Над горизонтом встала огромная луна диаметром в три-четыре обыкновенных, пейзаж вокруг был очень пустынный, но некоторые здания Угольных Копей также покрашены и украшают пейзаж. Пройдя опять в библиотеку «Угольков», я стал ждать начала своей тут лекции. Наука победит! Об Угольных Копях напишу позже.
Наши диванные путешествия продолжаются. Прошлый раз мы летали на Луну, а сегодня отправимся под землю. Нас ждут Угольные Копи.
Поехали!
Чтобы попасть в Угольные Копи, необходимо лететь на Север, в аэропорт Анадырь. Вот он, на фото.
Отсюда действительно можно попасть в Анадырь, но наша цель расположена значительно ближе.
На заднем фоне - поселок Угольные Копи.
Разноцветненький.
На краю аэродрома прикорнула вечным сном малая авиация России.
Плавник окаменевшей акулы напоминает нам о бдительности. Говорят, со сталинских времен он здесь.
От былых времен остались также и высокотехнологические руины.
В свое время это был довольно оживленный узел авиасообщений.
Ну что-же, поехали, посмотрим на сам поселок. Эта дорога называется СпасибоАбрамовичу. Почему так? А вот так.
Проезжаем заброшенное сооружение. Планировалось соорудить тут что-то вроде электростанции. Город должен был вырасти и расцвети. Но что-то не сложилось...
Знакомьтесь, Угольные Копи. Поселок.
Стамбул - город контрастов.
Наведение красоты. Вообще, характерный прием для современной северной городской архитектуры. Яркие, разноцветные краски посреди ледяной пустыни.
Жизнь прекрасна, ананасы.
Внутренности поселка.
Детская площадка. Довольно бездетская кстати. Приглядевшись, можно увидеть ребенка в желтом комбинезоне и одинокого гопника на лавочке.
Вот еще один детеныш.
- Где ты живешь, детка?
- В Угольных Копях, дяденька...
Теплыми августовскими вечерами тут порой довольно многолюдно. Все гуляют, наслаждаются последними летними денечками.
Посмотрим, как живут люди.
На окнах установлены высокотехнологические нано-холодильники "Север-зиро".
На случай перебоев с водоснабжением, за углом дежурит водовоз повышенной проходимости.
Интересно, кстати, не замерзает-ли в нем зимой вода?
Но... не все так уж прекрасно в Угольных Копях. Во-первых - погода.
Здесь холодно и даже очень.
Второй недостаток - это население и состояние жилого фонда.
Разноцветные веселые домики - это прекрасно! А вот, на фото, другая сторона Угольных Копей. Трубы, свисающие со второго этажа - это самодельная сливная канализация.
Так и живем...
Угольные Копи. Зимой и летом.
Гаражи.
Эта тропа называется Шелковым Путем. Она ведет во вторую часть поселка, в военный городок.
Знаешь, ананас, как выглядит Штаб Дальней Авиации России?
А вот так.
А вот так выглядят окрестности.
Как видим, есть чему поучить Сирию.
Урбанистические красоты.
Половина здания,в центре (за лужей) принадлежит Военторгу, а половина - коммерсанту. Догадайтесь, где чья половина.
Кто-то живет прямо здесь, а не в том разноцветном великолепии, которое мы видели в начале.
Вот так здесь ходят на работу. Каждый день, туда и обратно.
Гвозди бы делать из этих людей!
Детская площадка.
Средняя школа и общий вид на улицу Школьную.
С 1989 года, население Угольных копей уменьшилось в четыре раза. С двенадцати тысяч, до трех с половиной (в 2015 году).
Следы оголтелого милитаризма.
Памятник авиаторам-первопроходцам. Никто не забыт.
Возле самолета установлен Дом Офицеров. Действующий. Вопреки всему.
Торговый комплекс. Это Военторг, товарищи.
Зимний натюр-морт.
Это Родина, сынок!
Военное присутствие в Угольных Копях сведено к минимуму. Практически, остался только гражданский сектор.
Казармы пусты и разграблены.
Окраины полны развалин. Вот как-то так тут и строят. Котлована под фундамент не роют.
Итак, почему-же мы здесь? Для ответа, надо отправиться за красную городскую черту.
Впереди нас ждут крутые горки.
А это, кстати, водопровод. Всего лишь два слова - вечная мерзлота. Канаву рыть дорого и сложно.
Проезжаем останки противовоздушной обороны. Эта путаница проводов - сложная система антенн для улавливания врагов на подлете к Мавзолею.
Нам надо вооон в те горы.
Видите вот это сооружение? Оно стоит примерно, как российская база на Луне.
У нас есть лунная база? Нет. Зато, мы угрохали средства в эту гору.
Рядом с Горой расположен поселок. Это база РВСН. Называется Гудым. Ходит легенда, что по фамилии начальника стройки.
Как и положено, деньги истрачены, дома построены, объект заброшен.
Назначение объекта - хранение и регламентное обслуживание ядерного вооружения (ядерной боевой части, ЯБЧ). Подчинялся 12-му Главному управлению Министерства обороны СССР. (Википедия)
Инерция исторического выбора. Вместо этого вот здания, где-то могла-бы быть больница. Онкоцентр, например. И сейчас, в эту самую минуту, на свете жили-бы десятки тысяч спасенных людей.
Они мертвы. Зато, у нас есть вот ЭТО черт-те где на Севере и давно сгнившее.
Ах да, тут-же еще есть подземные сооружения. Мы к ним еще вернемся.
Полюбуемся надежно охраняемыми заброшенными домиками.
А вот, кстати, интересный дом. Местные жители (да-да! Они есть!) рассказывают легенду, что якобы здание раньше было пятиэтажным.
Будто-бы ураган разрушил пятый этаж и, было решено - судьба-с! - оставили четырехэтажным.
Военторг Гудыма во всей красе.
Библиотека.
Всегда в боевой готовности!
Недавно сгоревший дом. Сюда приезжают сезонные "рабочие" - грабят цветной металл и живут, пока не ударят холода.
Медсанчасть.
Главная улица.
Здесь живут охотники за цветметом.
Гудым, по сути, это почти космодром.
Еще один. Заброшенный.
Здесь размещались тягачи с ракетами.
Стартовый стол. Осталось только бетонное основание и часть направляющих. Отсюда запускали ракеты.
На краю площадки есть люк.
Внизу много интересного.
Тяжелый железобетонный блок на колесах - это дверь. Сооружение должно было выдержать ядерный удар.
Объект представлял собой автономные подземные сооружения длиною ровно в один километр, с множеством отдельных ответвлений, не имеющих других выходов, обладал полной противоатомной защитой. (Википедия)
Внутри был разделён на части по уровням доступа для личного состава; транспортировка грузов осуществлялась электрокарами по узкоколейной подземной железной дороге. Имеется 2 центральных входных портала с многотонными гермодверями. (Она-же)
десь хранились и досматривались устройства, от которых покраснел-бы чернобыльский счетчик Гейгера.
Ядерное оружие увезли военные, а медь и прочие полезности отсюда исчезли благодаря сезонным "рабочим". Загоняли внутрь грузовик... а внутри километры медного кабеля и другие вкусности.
Выезд надежно защищен от внезапной ударной волны, возникающей при ядерном взрыве.
Что-ж, пора покидать Гудым. Кто хочет знать больше - Гугль в руки.
Большинство фотографий Гудыма взяты отсюда .
А мы едем в Угольные Копи. Там нас ждет студеное синее море и возвращение домой.
Уже почти приехали.
Домик рыбаков. Можно переждать дождь и крушение империи.
Скамейка ожидания. Пока ждем паром (в Анадырь) можно полюбоваться угольным транспортером. Отсюда уголь грузился на баржи и шел к потребителям.
Вид на транспортер.
Берега завален ржавым железом. Только самый оголтелый русофоб заметит эти развалины.
Здесь был человек.
Часть хлама - это добытые в Гудыме артефакты. Ждут отгрузки в Китай на переплавку.
Что-ж, вот и паром. Пора отправляться в другое дивное местечко.
Дату основания поселка Угольные Копи условно можно отнести к концу 1920−х годов. Тогда здесь была организована кустарная круглогодичная добыча угля, нарезана первая шахта, создан участок Анадырского рыбокомбината. В конце 1980−х гг. было принято решение и началось строительство нового микрорайона для шахтёров, который назвали по основной улице Первомайским, или в просторечие Первомайкой. Угольные Копи поселок городского типа, который по площади занимает 80,55 кв. км. Численность постоянного населения - около 3,5 тысяч человек, в основном это русские, вместе с ними проживают чукчи, эвены, чуванцы.
На территории поселка Угольные Копи находится ОАО «Шахта Угольная, занимающееся добычей бурого угля, и аэропорт международного значения Анадырь (Угольный). Он способен принимать любые типы самолетов, связан авиалиниями с Москвой, Хабаровском, Владивостоком, Магаданом, Анкориджем, всеми райцентрами Чукотки, вертолетными линиями с селами района. В конце 2005 года в аэропорту Анадырь открыт новый аэровокзальный комплекс, который имеет высокий уровень комфорта и технологий обслуживания пассажиров.
Окрестности поселка очень живописны с видом на Анадырский лиман, бескрайнюю тундру. Летом здесь прекрасная рыбалка и обилие ягод и грибов.
История храма Почаевской иконы Божией Матери начинается с миссионерского стана, основанного в поселке Угольные Копи в конце 2000 года прибывшими на Чукотку миссионерами из Белгородской епархии. Решение о создании стана было принято по результатам Первой миссионерской гуманитарной экспедиции священнослужителей Белгородской и Старооскольской епархии в Чукотский АО в июле 2000 года.
Для создания стана местными органами власти было выделено здание бывшего магазина «Военторг» на территории района «Пехоты» поселка Угольные Копи. С 13 декабря 2000 года в храме начались регулярные богослужения. Первыми священнослужителями стана были белгородцы священник Олег Гурьянов и диакон Алексей Секов.
Миссионерский стан и храм было решено посвятить Почаевскому образу Пресвятой Богородицы, список которого был привезен белгородцами на Чукотку. За 11 месяцев пребывания первые миссионеры отремонтировали помещение и привели в порядок фасад здания храма.
В сентябре 2001 года миссионерский стан был зарегистрирован как приход Почаевской иконы Божией Матери. В течение последующих десяти лет в храме проходили служение клирики Анадырской епархии, священнослужители и семинаристы из Белгорода и выпускники Московских духовных школ. Во время временного управления Анадырской епархией архиепископом Хабаровским и Приамурским Марком (Тужиковым) на приходе трудились клирики из Хабаровска.
Храм богат писаными иконами, созданными на средства прихожан. Среди них- двунадесятые праздники, образы иконостаса и большая икона Пресвятой Богородицы «Державная». Распятие было написано на пожертвования игумена Федора (Рулева), трудившегося в храме в 2008−2009 годах. В 2010 году командующий Дальней авиацией ВВС России генерал-майор Анатолий Жикарев передал в дар храму образ преподобного Илии Муромского с частицей его мощей.
Адрес: Чукотский автономный округ, Анадырский район, пос. Угольные Копи, ул. Финская, 15.
Памятник первому летчику - представителю коренных народов Чукотки Тимофею Елкову погибшему в боях во время Великой Отечественной войны, установили в поселке Угольные Копи, где он когда-то работал. Мемориал изготовлен студией военных художников имени Грекова на пожертвования жителей региона. Установка памятника стала результатом почти 10−летней работы. Начало ей положил житель Угольных Копей Сергей Сыпков, который по собственной инициативе вывез из ликвидированного поселка старый памятник летчику. Он же обратился в студию военных художников Грекова, где был изготовлен макет памятника, отлитый потом в бронзе скульптором Алексеем Игнатовым.
Немногие сохранившиеся фотографии летчика, по которым воссоздавали внешность Елкова, нашли сотрудники библиотеки имени Тан-Богораза, а члены московского клуба байкеров и участники военно-исторического интернет-форума помогли с транспортировкой памятника от студии до аэропорта Домодедово, откуда он был отправлен на Чукотку.
Адрес: пос. Угольные Копи, аллея Славы
Постамент с истребителем МиГ-19 и памятной надписью «Авиаторам-первопроходцам и защитникам неба Чукотки» установлен в августе 1977 года напротив гарнизонного Дома офицеров, где базировались части ВВС.
Несколько лет назад МиГ-19 хотели забрать город Энгельс, где он должен был занять место в музее дальней авиации. Жители высказались резко против и отстояли самолет.
Адрес: В центре поселка рядом со зданием Дома офицеров
Маленький, скалистый остров в лимане Берингова моря располагается в самой вершине Чукотского залива. Расстояние от острова до поселка Угольные Копи - чуть больше одного километра. Алюмка имеет небольшие размеры, его длина 370 метров, ширина 80 метров. Этот остров выглядит как большая скала, которая возвышается над морем.
Он хорошо виден издалека морякам, а для ориентира здесь установлен навигационный маяк. Климат на острове Алюмка является благоприятным для жизни многих птиц, которых насчитывается несколько сотен пар. В колониях гнездятся большие серебристые чайки, ипатки, топорки, берингийские бакланы и кайры, которые отдают предпочтение только скалистым побережьям.
Адрес: Расстояние от поселка Угольные Копи составляет 1,2 км, а от города Анадырь – 5,8 км.
Координаты : 64°44′12″ с. ш. 177°40′28″ в. д. / 64.73667° с. ш. 177.67444° в. д. / 64.73667; 177.67444 (G) (Я)Андрущенко Петр Павлович
География
История
Статус посёлка городского типа - с 1968 года.
Население
| Численность населения | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1970 | 1979 | 1989 | 2002 | 2009 | 2010 | 2012 | 2013 |
| 5940 | ↗ 9929 | ↗ 12 357 | ↘ 3863 | ↘ 3395 | ↘ 3368 | ↗ 3487 | ↗ 3574 |
| 2014 | 2015 | 2016 | |||||
| ↗ 3586 | ↗ 3666 | ↗ 3736 |
Экономика
Основу экономики составляет добыча бурого угля . Близ посёлка расположен крупнейший в регионе международный аэропорт Угольный .
Памятники
В 2014 году в посёлке был установлен бронзовый памятник военному лётчику Тимофею Елкову - уроженцу Чукотки, погибшему в боях во время Великой Отечественной войны. Ранее с 1997 года монумент находился в Шахтёрском , но после его ликвидации в 2002 году памятник был заброшен .
Палеоботаническое наследие
На территории пос. Угольные Копи, в районе Золотого хребта сохранились следы ископаемой флоры и фауны, датированне поздним мелом - палеоценом, обнаруженные в 2003 году. Известны два месторождения - Угольный и Первомайский комплекс. Комплексы ископаемых растений интересны обширным видовым составом и сохранностью окаменевших растительных остатков. В настоящее время представлены в музейных фондах МЦ «Наследие Чукотки» г. Анадырь (130 экспонатов) и в коллекции палеоботаника А. А. Грабовского (1700 экспонатов) Большого разнообразия достигают представители морской ископаемой фауны плиоценового возраста, обнаруженных в 1939, 2011 году. Пыльцевые зерна, извлечённые из раковин показывают, что ещё около 2 млн лет назад на территории Золотого хребта существовали хвойно-широколиственные леса.
В маастрихтских отложениях внутренней части Золотого хребта известны находки мозазавров. В ископаемом состоянии сохранились остатки зубов, позвонков, фрагмент челюсти .
Напишите отзыв о статье "Угольные Копи"
Ссылки
- Угольные Копи - статья из Большой советской энциклопедии .
Примечания
- www.gks.ru/free_doc/doc_2016/bul_dr/mun_obr2016.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года
- (рус.) . Демоскоп Weekly. Проверено 25 сентября 2013. .
- (рус.) . Демоскоп Weekly. Проверено 25 сентября 2013. .
- . .
- . .
- . Проверено 2 января 2014. .
- . Проверено 25 ноября 2014. .
- . Проверено 31 мая 2014. .
- . Проверено 16 ноября 2013. .
- . Проверено 2 августа 2014. .
- . Проверено 6 августа 2015. .
- . chukotken.ru (13 мая 2014). Проверено 1 июля 2014.
- Крайний Север . № 5 (1762), 11 февраля 2011 г., 5 августа 2011
- culbilibino.ru/stati/eksponaty-pod-nogami.html -Палеонтологическая коллекция главного музея округа - Музейного Центра (г. Анадырь) - пополнилась образцами ископаемой флоры Чукотки.
- [[Грабовский А.А., Дьяченко Я.В. Новые палеонтологические находки из нижнеюрских-среднеплейстоценовых морских отложений Нижне-Анадырской низменности ]]uchi.skachate.ru/docs/1029/index-463667.html?page=2]
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Угольные Копи
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d"Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L"amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Первомайка.
Как ни странно, но толчком к основанию посёлка Угольные Копи стал пожар. В конце 1920-х годов на угольных копях на правой (нашей) стороне Анадырского лимана случился пожар. Большая часть угольного пласта выгорела. Перед администрацией поселка Анадыря встала проблема - где взять уголь?
На счастье в те годы и в те же края, была направлена крупная геологическая экспедиция В.В. Купер-Конина с целью исследования района на золотоносность. Как ни странно партия Купер-Конина не обнаружила, зато открыла запасы угля на левой (той) стороне Анадырского лимана, аккурат напротив поселка Анадырь. Уголь был плохенький, зато в огромном количестве. Таким образом в 1929 году началось строительство посёлка, который через много лет получит название Угольные Копи.
Угли, как называют на Чукотке шахтёрский посёлок - посёлок неудачник, или посёлок с самой незавидной судьбой. Самой главной неудачей Угольков является его близость к столице - городу Анадырю. Когда смотришь вечером из Угольных Копей на Анадырь ощущение, что смотришь на Лас-Вегас из Урюпинска. Вроде бы вот она жизнь, где есть кинотеатр, клубы, ледовый каток и прочие сладости городской жизни, а ты на другой стороне лимана. Другая напасть - градообразующая. Специфика добычи угля предполагает строительство шахт и отработку полигонов, т.е. территорий. Сегодня функционирует уже 4-я по счету шахта.
Но самый "подлый" шаг по отношению к Уголькам сделали военные. С 1950-х по 1990-е годы в Угольных Копях дислоцировалась крупнейшая на Чукотке военная группировка. Благодаря им Угольные Копи, стали одним из крупнейших на то время поселений на Чукотке. Только учётного населения здесь проживало около 13 тысяч человек. Военная агломерация выросшая вокруг Угольных Копей, по военной терминологии называлась просто и загадочно: Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый городки. Но в 1990-х годах случился коллапс и территория почти мгновенно опустела. Угольные Копи превратились в город-призрак. В тот посёлок, о котором чаще всего можно услышать: "Здесь бы фильмы про войну снимать", "Фалаут какой-то", или простое русское "ох...это же пи...какой".
Но должно было всё-таки когда-нибудь повезти и этому чукотскому посёлку. Это чудо случилось в конце 1980-х гг. В то время было принято решение и началось строительство нового района для шахтёров. Не мудрствуя лукаво микрорайон назвали по основной улице - Первомайским, или в просторечие Первомайкой. Это по сути отдельный благоустроенный посёлок в царстве урбанистического хаоса.
После такого длинного, краткого экскурса в историю "той стороны" приступаю к описанию нашей автофотоэкспедиции. На календаре 24 февраля, воскресенье, время 11 утра. Транспорт: большой "Додж РАМ" и "маленький" Мицубиси паджеро спорт". В середине февраля открыли официальный зимник: Анадырь-Аэропорт и теперь время езды до Угольных Копей из Анадыря составляет не более 30 минут. С февраля по май, к слову сказать, самое удобное время в жизни людей обоих берегов лимана.
Состав нашего молодежного фотоотряда был многочисленным и разношёрстным: 2 водителя и 8 активных экспедиционеров, из которых, кроме меня только ya_snezhana действительный член ЖЖ-сообщества (рекомендую её нетленку "Сказ о том, как мы за углём ходили").
Что говорить, погода не баловала нас. На улице минус 24, ветер, и в отличие от вчерашней фотоэкспедиции, небо тоскливо-серое.
Первомайка, словно рыцарский замок "ощетинился" неправильным каре многоэтажек против убогости и неприглядности муниципального образования в который его инкорпорировали.
Сегодня в Угольных Копях проживает чуть больше 3000 человек.
Коллер, а тем более факутра зданий, почти ничем не отличается от анадырских.
То ли субботник не удался, то ли открыта выставка достижений хозяйственного инвентаря. 
Что всех порадовало, так это номерные мусорные баки. Сразу выдвинули несколько версий "номернутости".
В чём причина хаоса? Правильно! В отсутствии порядка. А вот если бы дни рождения люди праздновали так хаотично? Отмечали бы все. Ведь для всех был бы сюрприз сколько тебе лет.
Администрация посёлка Угольные Копи. Официально, Угольные Копи - райцентр Анадырского района. В советские времена центром района был г. Анадырь, в 1990-х годах райцентр перенесли в Угольные Копи. Но читай выше про "везучесть" посёлка. Какой начальник вытерпит сидеть в Углях, когда столица под боком? Правильно, такое может себе позволить только плохой начальник. А в Анадырском районе много-много лет царствует хороший начальник. Поэтому резиденция администрации Анадырского района в г. Анадыре.
В воскресный непогожий холодный февральский день многие угольковцы улыбнулись увидев нестройные ряды нашей молодёжной фотоэкспедиции.
"Через четыре года здесь будет город сад...."
Камень который все фотографируют....
Уже много лет администрация Анадырского района обещает жителям Углей, что каким-то образом увековечит память участников Великой Отечественной войны. В прошлом году установили камень с табличкой "На этом месте будет разбита аллея Славы".
Сколько денег освоили на этот "монумент" не сообщили, но думаю что десяток кустов той самой аллеи могли бы вместо камня и высадить. 
Самое большое сооружение посёлка - Центр образования.
Футбольные ворота на зимних квартирах. 
Какое образование, такая и вывеска! 
Типичный подъезд на Первомайке. И магазин, и контора.
А это здание видимо чем-то помазано. Потому как именно здесь скопилась вся популяция голубей посёлка Угольные Копи. 
Это вам не шубу в трусы заправлять. Это Чукотка! Вжимаем глубже голову. 
А вот и детский сад. Перспектива у дошкольников видна визуально. 
По отзывам старожилов Анадыря мы узнали, что 13-й дом по улице Тевлянто - это "Дом с мусоропроводом". По-моему, этот дом тоже планировался под мусоропровод.
Детская уличная развлекательная инфраструктура в Угольных Копях выражена ярко, красочно и эстетично. 
Пожалуй самый профессиональный фотоэкспедиционер - Сергей Гавриленко. Профессионализм выражался не только в длине объектива. Но и в состоянии самого фотографа.
Что безусловно можно записать в плюс микрорайону "Первомайскому", в отличие от Анадыря здесь у большинства подъездов стоят мусорные баки и скамейки.
Первомайка дуалистична в улицах: Первомайская и Молодёжная. Ничего лишнего.
В отличие от купеческого Анадыря, с его десятками магазинов и торговых точек, Первомайка крайне не торговый район. Поэтому греться в магазинах, как мы это делали в фотоэкспедиции по Анадырю мы не стали. На наше счастье, нам подвернулся теплоузел.
Теплоузел шикарный. В моём детстве там наверняка уже была бы чья-то контора.
Здание бывшего шахтёрского профилактория. Так нам рассказала Алёна, бывшая жительница Первомайки, а нынче столичный чиновник.
Алёна же решила показать нам угольковский бродвей. Но видимо давненько не была в посёлке, поэтому идти к мосту нам пришлось по снегу.
Вот собственно и сам бродвей. Место для променада жителей посёлка.
Это пожалуй самый длинный мост виденный мной на Чукотке.
Глаза Алёны блестели от счастья. Воспоминания! А может пронизывающий хиус дующий в лицо?
Впереди "красуется" шахтуправление.
Горячие сливки из котельной шахты не дают замерзнуть речке Угольной даже в самый лютый мороз.
